Действующие лица и исполнители
Солисты - декоративные многолетники, злаки (в том числе и неблагородных "кровей")
Исполнители эпизодических ролей - малые архитектурные формы
Декорации, кулисы - стриженые кустарники, зеленые массивы
Зрители - посетители сада
Примечание.
В постановке также задействованы: ветер, солнце, облака, тучи, шорохи и птичий щебет.
Источники вдохновения
Цвет - Рембрандт
Композиция - Рубенс
Музыка - Моцарт
Любой сад Пита Одольфа - будь то миксбордер Висли под Лондоном, цветник в Беттерипарк в Нью-Йорке или его собственный сад в местечке Хуммело в Нидерландах - совершенный спектакль, где режиссер, отдавая дань уважения классикам, все же устанавливает собственные правила игры и переиначивает мезансцены на свой лад, как лучший ученик, переросший своего учителя.
Так, воздавая должное Гертруде Джекилл, научившей весь мир подбирать гармоничные цветовые сочетания в миксбордерах, Пит Одольф с почтением перенимает ее опыт. И вот уже в его цветниках появляются разнообразные цвета, нанесенные легко узнаваемыми широкими полосами-мазками, которые перекрывают друг друга, сливаясь в живое колышущееся полотно. Но на этом его заимствования от гранддамы ландшафтного дизайна заканчиваются. Впитав родную культуру, Одольф вдохновляется работами великих художников классиков Нидерландов и Фландрии и придумывает новую, невиданную прежде в садах колористическую гамму. Эти цвета будто сошли с полотен Рембрандта и натюрмортов Класа: каждый цвет многосложен, изысканно и утонченно сочетается с соседними, создавая особую тонкую игру оттенков. Вот они, эти приглушенные тона живописных холстов - мерцающий пурпур хорошего красного вина, серебро старинного бокала с благородной патиной, гобеленовая скатерть, наброшенная на старый дубовый стол, парча и шелк.
Демонстрация пышных миксбордеров на фоне подпорных стен из кирпича - реверанс в сторону Эдвина Лютиенса. Загоняя барочную чрезмерность в строгое современное обрамление (будто полотно Рубенса в интерьер стиля хайтек), Одольф тем самым находит способ примирить противников в одном из самых долгих споров в истории садоводства: сочетать ли в одном саду два стиля, регулярный и неформальный? Ведь у него длинные прямоугольные бордюры засажены столь буйствующей растительностью, что, глядя на них, убеждаешься - без жестких оков они превратились бы в хаос!
Строгость линий, читающаяся на планах сада, любовь к простым геометрическим формам - дань увлечения работами единственной признанной садовницы Голландии, Миен Руйс, выпускницы Баухауса, которая фактически весь XX век правила на сцене голландской ландшафтной архитектуры. Сады голландской дивы были построены по канонам авангардного искусства начала XX века. Чистота и прорисовка всех линий, объемов и цветочных массивов - вот основа ее творческого метода. Сады Миен Руйс слыли не только образцами блестящих архитектурных и дизайнерских решений пространства. Как говорит сам Пит Одольф: "Миен Руйс была единственной, кто помнил еще и о растениях, в то время как остальные занимались только дизайном".
Одольф, как и она, подбирает растения для своих композиций настолько скрупулезно, что приобретение их традиционным путем - через садовые центры - просто невозможно. Растений, интересующих его, не находится даже в лучших питомниках Великобритании, Германии, Голландии.
Любовь, даже страсть к собирательству, охота за новыми видами и выведение сортов захватили Одольфа с того самого дня, когда он впервые увидел великий сад Лоуренса Джонстона - Хидкот Меннор в Глочестершире, где в экстравагантных цветниках вместе с аристократами сада соседствовали "простолюдины", которых он больше нигде не встречал. В этих цветниках не было привычной иерархии и жестких канонов, была же легкость мысли, местами сумбур и... личность автора, ставшая крылатой легендой за смелость и нестандартность мышления.
Тогда, составляя свои цветники, большую часть времени Одольф стал проводить не в питомниках, а в экспедициях по миру (однажды оказавшись буквально перед началом военных действий в Боснии Герцеговине, Одольф успел таки вывезти из этого региона экземпляры редких анемон). "Своим героем" Пит Одольф называет Карла Форстера - за нешаблонный подход к поиску новых растений. И если прежние работы Одольфа были скорее архитектурными, то с какого-то времени они стали насыщаться удивительными растительными композициями, где проявилась та же смелость и решительность в сочетании и противопоставлении элементов.
В каждом растении Пит Одольф сумел разглядеть уникальную индивидуальность. С известной долей условности, разумеется, мастер распределил растения по группам: "шпилевидные" (например, наперстянка), "зонтиковидные" (с плоскими соцветиями, как тысячелистник), "выпуклые" (скабиоза) и "шаровидные" (луки). Не смелость цветовых комбинаций (которая тем не менее не может не восхищать в его работах) он счел наиболее важным в дизайне, а именно структуру цветника, которая работает весь сезон, включая зиму. Подобрать растения по цвету, следуя взглядам Одольфа, пожалуй, не слишком сложно. Ключ к пониманию его великолепных композиций - гармония, построенная на балансе форм всех растений, если рассматривать их "от макушки до пят", включая вид цветника поздней осенью и даже зимой (что для России особенно актуально).
Но настоящий секрет цветников Пита Одольфа не в этом. Использование злаков (прежде игнорируемых дизайнерами) с ажурной текстурой добавило его композициям объем, они движутся и трепещут на ветру. Полупрозрачная вуаль трав сделала цветники таинственными и драматически изменчивыми. Появилась интрига - с течением сезона сквозь сомкнутые массы зелени горцев, гераней, скабиозы, на фоне мощных посконников и гелениумов начинают пробиваться острые пики злаков, раскрываясь со временем золотистыми, пурпурными или почти прозрачными, тонкими, как паутина, соцветиями.
Как великолепный фотограф, он увидел и запечатлел лирическую красоту увядающего сада, приближение конца сезона, дыхание наступающей зимы в образах хрупкой грации высохших, застывших на морозе или погруженных в туман растений - сухих головках эхинацеи и монарды, чуть склоненных соцветиях клопогона и изломанных ветром фонтанах злаков, листве, подернутой первыми заморозками.
"Мое самое большое вдохновение исходит от природы, и я, конечно, не ставлю себе задачу ее скопировать, но уловить ее эмоции для меня важно. Я стараюсь передать свое впечатление от дикой природы", - говорит Одольф.
И это явственно ощущаешь, особенно если видишь его сады во второй половине лета или ранней осенью. Благоговение перед природой, отраженное в творчестве Пита Одольфа, передает одновременно ее мощь и уязвимость, дикость и гармоничность.
Собственный сад Пита Одольфа, расположенный в местечке Хуммело под Амстердамом, - особое место. Ведь здесь ничто не сдерживало фантазию автора, и он смог продемонстрировать свою творческую позицию во всей ее широте и блеске.
Сад состоит из двух частей, и трудно сказать, какая из них важнее. В первой расположен питомник с уникальной коллекцией растений, собранных Питом Одольфом за годы работы. Во второй же, закрытой для большей части публики, находится сад мастера.
Протяженный участок, окруженный стенами живой изгороди, прорезает несколько диагональных дорожек, каждая из них ведет к основным видовым точкам. Одна - к скамье под старой яблоней, вторая - к высокой круглой клумбе, целиком засаженной пурпурным мискантусом, третья - к миксбордерам и центральной композиции с серебристым стахисом.
Такая зигзагообразная планировка заставляет переводить взгляд от стены к стене и от одного цветника к другому. Построена она по всем канонам регулярного стиля, только развернута к зрителю под необычным углом - по диагонали. Именно по этой причине вы вынуждены внимательно вглядываться в детали, тогда как при традиционном осевом построении взгляд очень быстро уходит в даль. Этот эффект известный садовник и историк сэр Рой Стронг иронично прозвал "шатким барокко".
Из барокко позаимствовал Одольф и топиарные формы, которые представлены отдельно стоящими объектами, хаотично разбросанными по саду. Цилиндры - узкие и высокие, а также низкие и широкие, как шайбы, гигантские кубы - выше человеческого роста. Эти живые архитектурные формы здесь, как ни странно, кажутся совершенно необходимыми. Они, как якоря, своим объемом и плотной зеленой массой удерживают всю композицию, контрастируя с хаотичными, бушующими цветниками, разбитыми по периметру сада.
В углу сада из стриженого тисса выполнены плотные волнистые стены ширмы. Лавируя между ними, на каждом шагу встречаешь новые растения: вот гортензия в цвету, за следующей кулисой - пышный горец, а далее - нетерпеливые посконник и астильбы. Это уже мир за сценой, место, куда зритель попадает только с позволения великодушного режиссера.
Нам повезло. Повезло попасть в этот сад в лучшее для него время, бродить по садовому театру, вникая в сложный мир, выстроенный большим художником, поклоняющимся природе. Пит Одольф делает это так же страстно, как его предки голландцы, у которых в крови любовь к прекрасному. У таких людей помимо расчетливости всегда было стремление владеть предметами искусства, украшая свой аскетичный быт портретами и натюрмортами известных живописцев. Много работать и, ценя изысканную красоту, на деньги, добытые тяжким трудом, купить картину или луковицу тюльпана.
Татьяна ЛЕБЕДЕВА